Усынови Болото!

Деревня Докудово оказалась весьма тихой в будние дни - лишь 3 не занятых работой бабули, собравшись вместе, обсуждали грядущие дела. Мы побескоили их, поинтересовавшись, как нам проехать к болотам, а заодно и расспросив о том, не слышали ли они об осушении их болот, и что они на этот счет думают. И тут мнения разделились. Одна бабушка считает, что если завод по добыче торфа остановят, то будет совсем плохо, ведь с этого завода им привозят торфобрикеты, а это спасение в деревне на долгую холодную зиму. Другая бабуля была против, говоря: “клюквы же не будет!”, третья оказалась дипломатом и поддержала обе стороны, - мол и без торфа тяжело, но сушить болота никак нельзя!

Мы двинулись дальше…

Усынови болото !

Причины, по которым я хочу сохранить болота

Докудовский дневник

Три бабушки

А это мы ещё посмотрим!

Открытое обращение в защиту белорусских болот!

Доехали до следующего “жилого” кутка в деревне - тут нам повезло – сразу несколько мужиков с видом лесника подсказали нам, как пройти и куда не сворачивать.

Мужички сначали были насторожены: “кого это опять болото их интересует?” Они, местные, повидали-таки, что ” работа” на болоте кипит: “в отдаленной части болота, под Минойтами, постоянно работают машины, роют канавы, и уже вырезали молодой березняк, – по всей видимости, мелиораторы готовы к бою”.

Один из собеседников: “Асушают балата, да… а нашто вы іх асушаеце..?!” Но стоило нам сказать, что мы болота защищаем и приехали своими глазами увидеть, что здесь да как, как они поменялись в лице, подобрели, отметили, что дело нужное, прибавив, правда, огорченно “да… но ничего вы не докажете!” А это мы еще посмотрим!

Вот и свершилась вторая долгожданная поездка на болота! На этот раз нашей целью стала Гродненская область, болото со звучным названием Докудовское.

Путешествие началось рано утром, когда природа еще только просыпается. Едва мы вырвались за черту города, как за окнами показались поля – кругом такая красота, что невозможно не сделать “внеплановую” остановку- чтобы просто полюбоваться…

Какое оно, болото?

Когда пошли на болото, оно оказалось совсем не такое страшное, как любили об этом рассказать беларускія пісьменнікі - хотя может это только днем… Найти было не трудно- болото пользуется популярностью не только у местных. Докудово – единственный клюквенный заповедник в Гродненской области, куда в сезон сбора клюквы приезжают тысячи людей со всей области и Минска, поэтому протоптанная тропа привела нас к самому сердцу болота.

Надо сказать, как человеку впервые побывавшему на настоящем болоте, встреча запомнилась – постепенно, по мере приближения к середине болота, земля становится все мягче, несмотря на заморозки, а к середине и вовсе кажется, что стоишь на плывучем плоту из мха. Долго стоять на одном месте нельзя – ноги постепенно погружаются в мокрый мягкий мох, а если рядом кто-то прыгает, то кочка под тобой “подпрыгивает” тоже.

“Не забыць той куток, дзе рэзалі пупок”

* я понимаю, что в экосистемах всё взаимосвязано, и грубое вмешательство в неё придётся залечивать потом долгие годы (если удастся залечить вообще!) а люди не хозяева и не гости на этой планете, а такая же часть Жизни, как и болота;

* я знаю, что болота сохраняют воду близлежащих озёр;

* я знаю, что болота намного лучше деревьев очищают воздух и являются накопителем пресной воды;

* на болотах растёт клюква, а из неё можно делать клюквенное варенье и соус очень вкусный;

* в этих местах живут люди, мне кажется, они хотят сохранить свои места нетронутыми, а не видеть их покрытыми заводами, с пересохшей землёй, с котлованами и пылью;

* в болотах живут птицы, редкие виды в том числе. Если не будет болот, то птицам не будет где останавливаться, когда они совершают свои перелёты. а это вообще предательство по отношению к живому существу, которое мы лишаем дома;

* в болотах, кроме множества живых существ, живут существа мистические: сказки и легенды и фольклорные чудовища. а я хочу быть лет через пятьдесят бабушкой, которая будет рассказывать внукам таинственные болотные легенды;

* решение об осушении было принято без предварительного экономического и экологического обоснования, что нелогично, нерационально и безответственно. правительство у нас является представителем народа, а я не хочу, чтобы такое решение выполнялось от имени народа, то есть и от моего имени тоже;

* а ещё болота - это очень красиво, в чём я с удивлением убедилась, посмотрев фото из экспедиций. и я всё ещё надеюсь увидеть это и самой, и сделать свои фото, и записать свои рассказы, и просто посидеть в тишине.

Мы вышли из леса, и нас встретил один из уже знакомых нам мужичков. По-свойски просто пригласил в свой дом на чай с медом. Мужичок оказался настоящий хозяин – свои пчелы, свой мед, хозяйство, даже небольшая, по-мужкски суровая клумба.

Он поил нас сладким клюквенным “чаем”, подсовывал мед, а тем временем рассказывал истории из своей жизни, связанные с детством, с болотами, приговаривая,- “Не забыць той куток, дзе рэзалі пупок”. Каждая его история - живой кусочек жизни, жизни на болоте, которое сегодня так рвутся осушить мелиораторы.

http://chn.ge/Q5LCo0

Маша Гулина

Болотные робинзоны. Часть I

Пролог

С 23 по 26 августа 2011 года команда в составе, Ольги Каскевич, Дмитрия Белуша и Александры Боровиковой, отправилась разведать, как обстоят в действительности дела на белорусских болотах. И по итогам путешествия решили представить результаты нашей поездки в виде дневников, которые смогут, мы надеемся, донести до читателя проблемы и послужить возможной картой для петешествий по болотам Полесья.

Нам с детских времен не давали покоя приключения полесских робинзонов, но поводом для этой поездки стали не самые радостные события.

Был ли ты на болоте?

Слышал ли звуки тех мест?

Чувствовал ли их жизнь?

17 июня Совет министров объявил о начале добычи торфа в 7 заказниках республиканского и местного значения, среди которых оказались и Выгонощанский (низинные и переходные болота, Ляховичский район), и Морочно (верховое болото, Столинский р-н). Сомнения в экономической целесообразности и экологической безопасности данного проекта высказали не только независимые экологи, но и Минприроды. Но, с другой стороны, вдруг жители полесских деревень жаждут обменять надоевшую клюкву на новые торфозаводы? Стараясь держать глаза и уши максимально открытыми, мы отправились в путь по маршруту Минск-Пинск-Морочно-Лука-Столин-Давид-Городок-Ольманы.

«И будет у нас хуже, чем в Калифорнии»

В деревне Лука был рад отвлечься от работы в огороде и рассказать об экономической и экологической ситуации мужчина среднего возраста. «Тут на поли панарабляли, што ня дай божа…В прошлому году французы давали денег, чтобы восстанавливали тут все, заболачивали. Забили в эти каналы, где летит у нас вода в болотах, такие колышки, воду задзярваць ципа, и посадили мо гектар этой клюквы, и на этом все. А 240 гэ были залежи сначала. Тут письма писали, гадоу 4 ваевали за это болото, а сейчас повысыхало все, вода в реки пошла. Приходили ответы — спасибо, что боретесь, и все».

Торфодобывающее предприятие в Луке и Глинке работает на экспорт, являясь чуть ли не единственным счастливым обладателем валютного счета в районе. Заверение министра о том, что новое предприятие создаст рабочие места и, таким образом, спасет сельчан от пъянства, нашего собеседника рассмешило: «Попробуйте там найти сейчас хоть одного трезвого! У нас в районе 80 тысяч населения, если тысяч 10 работают — то добра. Тут все с этого живут, а если осушат — поедут в Ольманы, хоть там и радиация». Решаем проехать и посмотреть на добычу торфа собственными глазами, для этого двигаемся в сторону ангаров на другом конце поля. Нашу фотосессию в пылу грузовиков прерывает бригадир на мопеде. Вглядываясь внутрь машины, он пробует определить, журналисты мы или нет. Якобы подобрев, он предлагает нам проехать на другую частью торфодобычи, куда и сам направляется. Последовав его указаниям, мы порядком заблудились и чуть было не увязли в грязи, пока, наконец, не вышли в пустыню. Как и следовало ожидать, его там не оказалось. Бродим под палящим солнцем среди гор корней деревьев, пытаемся увидеть свое отражение в черных водах каналов.

Деревня Городная находится совсем рядом с болотом Морочно и украинской границей. Нарядный пенсионер, направляющийся в магазин за пенсией, просветил нас относительно графика сбора клюквы (начинается с 5-ого сентября, но украинцам ходить на белорусские земли можно почему-то и раньше) и общественного мнения по поводу осушения болот: «Ой бабы як шумяць!» Вскоре мы повстречали двух беспокойных женщин — пожилых жительниц деревни с активной позицией: «Писали мы и в газету, и Козулин (Александр Козулин, эколог — прим. авт.) вон за гарадэнцов робиць — его и по телевизору показывали. За клюкву и живуць, особенно кто пенсию еще не получае. Тут люди против, а что там у Минску — не знаем». Фотографируясь на прощание, они весело кричат друг на друга: «Сама ты Баба-Яга!» и советуют побеседовать с продавщицей в соседней Деревной.

Магазин был закрыт на сиесту — с 13:00 до 16:00 (все-таки юг!). Неподалеку сидели, как нам показалось, пограничники, но на самом деле тут просто стиль милитари в почете. «Начали осушать здесь — отозвалось там, — с грустью на красном лице сказал наш собеседник. — Воды уже в колодцах нет. Мы все против, но ничего не будет, никому мы тут не нужны — люди на болоте. Кто там говорил – после меня хоть потоп?» Уже сейчас, как добавил еще один сельчанин, не редкость бури в пустынях и пожары в торфяниках. Так что скоро «будет хуже, чем в Калифорнии», уверенно предсказал он. Не осталось нетронутым и сельское хозяйство: «Почему на торфяниках бульба вымерзает в момент, а у нас покуда еще е? Если осушаць болота — то усе, капец. Боритесь за наши болота!» — крикнули нам вслед.

* когда окажешься на болоте, коснись босой ногой мягкого мха! Почувствуй вибрации воздуха! Послушай дыхание болота!

И всем сердцем полюбишь эти места... *

Как только входишь в этот волшебный мир, погружаешься в притягательную тайну звуков, запахов, ощущений и образов. Древний человек называл болото "Вратами Духов". Приходил к ним с почестью и жертвенными дарами. Почва, которая медленно уходила из-под ног, переносила его в мир жидкой земли, наделяла гостя невиданной силой, дарила вечную молодость и красоту.

Оля

Выбираем вместо автострады республиканскую дорогу, чтобы прокатиться вдоль тополиной аллеи, притормозить, заметив очередного сокола, и остановиться, чтобы купить у бабушек яблок, груш и алычи. Думаем о мечте Хрущева, проезжая вдоль бесконечных кукурузных полей, знакомимся с одноглазым помощником лесника, удивляемся настоящей велосипедной «Критической массе» в Телеханах (интересно, превращается ли она зимой в лыжную?) и одному из самых толстых дубов Беларуси, мрачно усыхающему на кладбище. И вот, наконец, Пинск – наше первое место ночевки, где, кстати, впервые останавливаемся не у друзей-знакомых, а у их родителей.

Под ногой что-то причмокнуло, засунув руку в мягкий мох, ощущаешь прохладу чистой воды. Здесь ты попадаешь в беларусскую Амазонию, где каждая клеточка дышит жизнью. Прогуливаясь по болоту, окунаешься в мир, наполненный чудесами. Срываешь горсть спелых ягод клюквы, и они взрываются у тебя во рту, утоляя жажду. Богульник, вереск щекочат ноги, одурманивая своими запахами. Здесь ты чувствуешь силу предков, свои корни, будто открывает второе дыхание и отзывается в сердце криками птиц.

Костя

Двигаемся дальше на восток в сторону самого болота Морочно – биологического заказника местного значения, часть которого и собираются осушать для торфодобычи (200 га из 5 283). Это старейшее болото на территории Беларуси, уникальное своей первозданностью, редкой охраняемой флорой и фауной, а также тем, что в него не впадает ни одна река. Без проводыря, знающего заповетные тропы, да еще в сухое время года мы видим только самое доступное, но и это царство камышей и вереска, белого, желтого и розового цветов, мелких берез и кувшинок впечатляет. Неожиданно натыкаемся в лесу на поселение, начинающееся с заброшенных домов с камышовыми крышами и ульев-колод (подобные конструкции встречались, кстати, еще в 16 в). Выбираясь, довольно долго крутимся по тропинкам, помня о «правиле первой лужи» от сотрудников проектного института: если встретишь одну, значит, будет и вторая — на легковой машине лучше дальше не соваться.

Следующее утро начинается в проектном институте – учреждении, сыгравшем значительную роль в мелиорации. Первые экспедиции были предприняты еще задолго до его создания, И. Жилинским в 1873–1898 гг., однако основные события разворачивались после Пленума ЦК КПСС в 1966 г. Вообще говоря, мелиорация, целью которой является улучшение урожайности водных и земельных ресурсов, это не только осущение, но еще и орошение, защита земель от эррозии, рыхление и прочие мероприятия. Но в особенности в белорусском контексте очень часто используется определение «неразумная». «Смысла осушать верховые болота, чтобы добывать горючее, нет — ведь у такого торфа будет выская золистость, – удивляется сотрудник проектного института. — Вас, наверное, не правильно проинформировали». Вместе с тем, по его словам, в последние 5 лет действительно идет интенсивное заболачивание и реконструкция дамб.

Надпись на обратной стороне открытки 1975 года: «Наступление на гиблые болота Полесья ведут развернутым фронтом белорусские мелиораторы. В этом здании находится их штаб — Главное управление по осушению земель и строительству совхозов Министерства мелиорации и водного хозяйства СССР. Работниками «Главполесьеводстроя» в девятой пятилетке будет осушено 2,2 млн. га болотных топей, превращены 1 млн. 70 тыс. га бросовой земли в культурные сельскохозяйственные угодья и созданы на 500 тыс. га лесные урочища. На освоенных землях будет построено 72 крупнейших высокомеханизированных совхоза, которые дадут стране миллионы тонн дополнительного зерна, картофеля, овощей, молока и мяса. Программа обширная и выполнение ее требует меткой, хорошей организации всех работ. Вот почему до позднего вечера не гаснут огни в окнах «Главполесьеводстроя».

Когда-то здесь были болота, «зеленые легкие Европы», сейчас же на каждом клочке — следы смерти. Наконец добираемся до торфяных насыпей, среди которых на тракторе восседает рабочий. «Я думал, что начальство ходит туда сюда, а это вы», — облегченно говорит он и даже предлагает прокатиться по узкоколейке, когда закончится загрузка. «Мы строим дамбы, поэтому все нормально, ничего страшного для болот тут нет».

Продолжение следует…

Тут Ты единое целое с болотами мира, их магическими чарами!

www.bezbolot.net

Иван Федосеев "На болоте"

Болотные робинзоны. Часть II

С ветерком по «Амазонке»

Несмотря на болотный фокус нашей поездки, обойти стороной такой важный компонент водных ресурсов, как реки, мы не могли. Тем более что под Давид-Городком нас уже ждал рыбак Рома, да не один, а с моторной лодкой. Запрыгиваем, ветер хочет утащить наши волосы, солнце окрашивает в розовый наши лица. Чтобы причалить к заправке, делаем несколько попыток – место это никак не обозначено, ведь в основном здесь на Горыни в ходу лодки деревянные, а обломки тех, что не на ходу, почти что растворились вместе с сетями в песчаных обрывах и кустах.

Наши восторги по поводу почти что южной флоры, летающих вокруг цапель и аллей-каналов между маленькими озерцами Припяти прерываются баржей, преградившей нам дорогу. «Небось поставили, чтоб никто не проехал, пока солярку таскают», – закуривает и сплевывает Роман. Наконец двигаемся дальше, навстречу берегу, где 5 дней в неделю живут рыбацкая бригада, а также голодная, но добрая собака Лайма.

1 - «Морочно»

2 - «Сядун»

3 - «Янка»

4 - «Журавлевское»

5 - «Докудовское»

6 - «Святое»

7 - «Птичь»

8 - «Унухальское-1»

Наш сайт http://bezbolot.net/

Утром выискивали на песчаных дюнах среди коровьих лепешек следы: гости были – лисы, а может даже и волки. Погуляв напоследок по болоту, позавтракав печеными яблоками и разогретыми на костре пирожками из Давыд-Городка, с грустью отправляемся в обратный путь. Хочется чаю, но вспоминаем предостережение одного из сотрудников проектного института: здесь лучше ничего не есть и не пить. Поэтому в магазин не заходим, а общаемся снаружи с улыбчивыми газопроводчиками. От них узнаем, что Ольманам повезло: это в других деревнях, чтобы оплатить проводку газа, сельчанам надо как минимум продать дом, тут же все бесплатно – радиационная зона. «Говорят, когда Чернобыль бахнул, деньги на газ французы дали, а только сейчас начали его вести». Постепенно наш круг разрастается, и вот мы уже в курсе, кто из посетителей магазина ходит за клюквой (а «до этого и чарница была, нормально люди зарабили»), какие газеты выписывают («СБ», «Навіны палесся» и даже «Народную волю») и чем болеют. «В основном одинаковые болезни идут у людей: либо инсульт, либо инфаркт, либо онкология. Ну что ж поделаешь. Мало пересилилось, все как было, так есть и сейчас: и коровы, и школа, и амбулатория». Воспоминания о военном полигоне все еще ярки и красочны: кто-то вспоминает, как в детстве лазили смотреть взрывы ракет, а кто – как после спуска парашютистов шили себе блестящие кофты и раздобыли прочные веревки. Предмет особой гордости – колодец с «очень беленькой водичкой, такой чистой… хай бы вас хто туды адвёу, вы б у минск узяли и адвязли». Вежливо отказываемся , решаем больше не отвлекать милую почтальоншу, тем более что одна из трех внучек, схватившись за поддол юбки, выдвинула ультиматум – еще одна минута. На выезде из деревни замечаем знак: «Зона повышенной радиации. Сбор ягод и грибов запрещен».

8 беларусских болот подлежат уничтожению.

С 23 по 26 августа 2011 года команда Зелёной Сети отправилась разведать, как в действительности обстоят дела на белорусских болотах. И по итогам путешествия решили представить результаты нашей поездки в виде дневников, которые смогут, мы надеемся, донести до читателя проблемы и послужить возможной картой для петешествий по болотам Полесья. Представляем вторую часть рассказа об этом увлекательном путешествии.

Уютный полиэтиленовый дом с настоящими кроватями, под деревянным навесом — стол и зеркало. Кажется, что это не берег Припяти, а какой-нибудь остров в теплом море. Бригадам платят мало, но рыболовецтво по прежнему – один из главных заработков, с которым могут сравниться разве что огурцы, которые растут в каждом огороде в теплицах с жестяными трубами. Обедаем мы уже на другом рыбацком островке. Роман сообщает кому-то по телефону, что «гости оказались вегетарианцами». Потом подозрительно смотрит на нас и спрашивает: «А вы случайно не экологи?» Свое беспокойство он объясняет так: в соседнее озеро «какие-то любители животных» запустили гадюк, которые стали размножаться с такой скоростью, что местные жители там уже не отдыхают.

Наконец добираемся до песчаных насыпей, среди которых на тракторе восседает рабочий. «Я думал, что начальство ходит туда сюда, а это вы», – облегченно говорит он и даже предлагает прокатиться по узкоколейке, когда закончится загрузка. «Мы строим дамбы, поэтому все нормально, ничего страшного для болот тут нет».

«Это все чепуха, – возмущается краевед и эколог Алексей Дубровский, с которым мы встретились по возвращении в Пинск. – У нас за Ясельдой было маленькое болотце, где клюкву собирали. Полкилометра сделали мелиорацию в сторону Ясельды – на глазах пересохло болото и клюква почернела». Даже небольшое опущение уровня воды ведет к гибели болота, что может произойти с Выгонощанским заказником в случае осуществления плана строительства Огинского канала.

Испытываем смешанные чувства: понимание местных жителей, для которых в отсутствии предприятий собиральничество – один из главных способов дохода («колхоз у нас совсем слабый – заработка почти нет, только начальникам»), и страх перед ответом на вопрос «а куда вы потом это продаете?». По дороге встречаем двух уставших и потрепанных псов – возможно, это следы прошлой ночи.

… Проезжая по уже знакомым дорогам, думали о том, кому же выгодно осушение болот? Торфяному заводу, запасы для которого истощатся лет через 20-30 – а процесс восстановления экосистемы окажется куда дольше и сложнее. И уж точно не жителям деревень, для которых клюква – основной источник заработка, который, к тому же, не наносит ущерба природе.

Да и не будут же все сельчане, независимо от пола и возраста, работать на торфодобыче? Пострадает климат не только Беларуси, но и остальной части Европы – роль болот в поддержании которого мы, к сожалению, часто недооцениваем. При этом речь не идет о том, чтобы не использовать болота вообще – существуют альтернативные способы, о которых мы постараемся рассказать в следующих частях нашей робинзонады.

Помоги им: возьми под опеку одно из них!

Но какими же могут быть стратегии борьбы? «Я никогда не бросался с шашкой на стену, как Буденный или Чапаев – всегда шел обходными путями. Все болота до Пинска должны были бы быть уже осушены». Крупнейший из созданных Дубровским объектов – заказник Званец. Дубровский вспоминает, как уговорил знакомых из института зоологии и Минприроды сделать на этих территориях экологические изыскания. В результате было найдено много птиц и растений из Красной книги, включая 70% популяции вертлявой камышовки, считавшейся практически исчезнувшей. Чтобы себя обезопасить, Горисполком согласился создать заказник Званец. «Как ты можешь работать в такой преступной организации», –спрашивали Алексея однокурсники, на что тот отвечал: «Мелиорацию не остановишь, деньги на нее дают, но если б со мной еще вы работали, то обезопасили хотя бы самые главные и интересные места. А то что я один сражаюсь?»

Радиация на защите болот?

Мы- активисты кампании в поддержку белорусских болот.

Мы помогаем сохранять белорусские болота. Они наше природное достояние.

Мы - люди этой планеты и нам нужно уметь заботиться о ней.

Без чистой и здоровой окружающей среды нам будет трудно жить на этой планете.

Ольманы – деревня довольно крупная, ведь туда переселяли людей из других, более мелких селений в 60-ые гг. Справа от нее – 94441га Ольманских болот, заказника республиканского значения. Ольманы это крупнейший в Европе комплекс верховых, переходных и низинных болот, сохранившихся в естесственном состоянии, а площадь трансформированных территорий, в т.ч. дорог, составляет менее 1%. Можно сказать, что радиация и присутствие военного полигона обезопасили их от осушения и активного вмешательства людей.

В соседней деревушке Кошары замечаем вышку лесника и идем туда. Лесник и его помощники отдыхают после рабочего дня. «Вы туда не пройдете и не проедете, – выносят вердикт они, глядя ня нашу машину и на нас. – Вот скоро тропу экологическую будем делать, тогда пожалуйста». Тропа должна была быть готова уже к сентябрю, но делать ее даже и не начали. Когда мы уже выезжали на дорогу, нас догнал один из помощников: «Если потом до дома подкините, то покажу вам одну дорогу».

Своим энтузиазмом Алексей увлек нас так, что мы забыли у него все карты и ключи от машины. Но узнали мы еще и кое-что тревожное, когда рассказали о своих планах поездки в Ольманы – последнюю деревню перед непроходимыми болотами, куда с мелиорацией не совался даже Жилинский, но на территории котороых находился военный полигон всесоюзного значения. Дубровский уверен: там до Чернобыля была такая же радиация, как и после. «В 1963 г. из Семипалатинска или Новой земли после испытания водородных бомб стратосферы облака летели на запад. Было определено, что украинско-белорусское Полесье –место, где можно осаждать облака и смотреть, как в течение длительного времени большое количество людей реагирует на малые дозы радиации, и что с этим делать». В результате своего исследования (не всегда безопасного: в 1991 им заинтересовался министр обороны СССР) и поездок на полигон Дубровский выяснил, что еще в 60-х гг. там было распространено белокровие и раковые заболевания; так, в 1968 г. в Столинском районе уровень радиация подбирался к 10 кюри. Секретная документация 1974 г. включает, среди прочего, и карту цезия в молоке с прогнозами вплоть до 2000-х, и рекоммендацию мелиорации как главного способа профилактики. Уже тогда в школах давали таблетки йода, и экспедиция минздрава была более секретна, чем космическая.

В 2002 г. вышло 100 экземпляров книги Дубровского «Палігон», где ситуации вокруг Ольман посвящена большая статья «Раскіданыя гнёзды». Еще в 90-ые гг. его приглашали в Минск, были выступления по радио, но, с сожалением констатирует он, «никто до сих пор не верит».

Чем дальше идем, тем больше чувство, что под ногами батут из, например, войлока. Несмотря на предзакатный час, жарко и парит. Кое-где проложены деревяные дорожки, встречаются и «языческие» посохи с украшением из травы – точно не заблудимся.

Тропинка ведет к озеру Большое Засоминное – по преданию, святому («там еще никто не утонул»), возле берега в воде стоят два трухлявых креста, обмотанных ручниками. Темнеет, поэтому решаем возвращаться, чтобы успеть переоборудовать машину в спальное место и развести костер. Если не обращать внимание на две деревянные беседки-предвестниц экологической тропы, то можно представить, что ближайшая цивилизация – за много километров отсюда. «А вот это созвездие…» – не договорил Дима. Где-то в черноте леса послышался собачий лай, спустя несколько мгновений – волчий вой. «Это, наверное, волк созывает свою стаю…» И пока мозг утверждал, что волки боятся людей и на огонь сами вряд ли пойдут, ноги мчали к машине. Засыпая, думала о том, что в этих нетронутых территориях ночью разворачиваются настоящие драмы.

Оля и Костя

Болота Беларуси под угрозой уничтожения

Игорь Бышнёв